Проснуться и не уснуть...

Утром открываешь глаза и видишь только узкие стены колодца, на дне которого сидишь, как сыр, густо изъеденные норами, из которых свисают крысиные хвосты. За мгновение до того как ты пришел в сознание и открыл глаза, они терзали тебя, а сейчас, как бы отсутствуя, с видом «мы ни при чем», свисают, подрагивая, только их хвосты... и ты сидишь, скованный по рукам и ногам, еле помещаясь в позе эмбриона, слушая гул в своей голове, и не можешь дотянуться рукой, которые скованы одной доской надетой на шее, до лба, чтобы отереть лицо.
Брезжит рассвет... Ты оказываешься снаружи, стоя на краю колодца посреди пустыни в окружении их. Глоток свежего воздуха, принесенного порывом ветра с востока, откуда поднимается солнце, взгляд на которое дает надежду, радость, прерывается тупым ударом под ребра... ты и так уже черно-синий от бесконечных побоев, и боль тупо разливается эхом от места удара, будто заново дробятся все кости и рвутся жилы... А он все делает «по-свойски», с дружеской улыбкой», с его стороны это почти ласка — мы ж свои, че ты?..
Солнце встает очень быстро, останавливаясь в зените... мгновение назад ласковое и обнадеживающее, оно нещадно жарит. И ты стоишь этот бесконечный день посреди необъятной пустыни под его невыносимым пламенем, кожа горит и лопается пузырями, трескается обугленной коркой, но не умираешь... А потом назад, по кругу, бесконечно...
И в твоем отупевшем мозге, забывшем все из-за бесплодности, только одна мысль — надо бежать. Просто бежать. Без всяких тайных ходов, подкопов, потому что копать некуда, а может и колодец так глубок от того, что когда-то ты копал в надежде... не помню. Бежать на восток, под этим солнцем, на виду у всех, не оборачиваясь и не останавливаясь. Ни в коем случае не оборачиваясь! Бежать и бежать. И неважно, что твой бег будет еле заметным передвижением скованных ног с разбитыми суставами и порванными сухожилиями, надо бежать. Нет другого пути из этой вечности, ждать нечего и некого... все давно прошло. Теперь придти можешь только ты сам.
Бежать не оборачиваясь... иначе бесконечное умирание без смерти... нет избавления.
И нет места, точки, в которое ты можешь прийти и остановиться — свершилось. Есть только бесконечный путь... но если идти и не оборачиваться, то постепенно спадают оковы, освобождая движение, зарубцовываются раны, солнце не так печет, а потом и вовсе вчерашний жар становится невыразимой лаской. Но это долгий путь. Бесконечный... и другого нет.
Господи, помоги всем кающимся.

_____________ __ __ _ _ _ _ _ _ . . . .
. . . . . . . . _ _ __ __ __ __ __ ____ ____ _______

(no subject)

мы так бесформенно изящны
что слов течет сухой кисель
и позабытый день вчерашний
толкает в завтрашнюю дверь...