(no subject)

ну что... возвращение блудного попугая )). Все-таки, что-то в этом есть — вот так уйти вроде бы невзначай, не попрощавшись, заглянуть пару-тройку раз «на огонек» и каждый сам по себе... а потом вернуться — придти, будто и не уходил ), и тебя встречают так, будто только на минуту отвернулся и опять продолжаешь прерванный разговор...
— Христос серед нас!
— Назавжди.
— Тільки так. Хай щастить!
Там всегда ощущение домашней церкви, где собралась семья. И даже если кто-то с кем-то не знаком, все равно, атмосфера, как... ну, примерно как на свадьбе )), где не все со стороны жениха знакомы с теми, кто со стороны невесты.

Древнее...

Пролистывая ссылки с целью традиционной чистки случайного избранного или ссылок «на раз», наткнулся на сайт, о котором давно забыл, а там на стаааааренькое :)))), 1993 года выпечки кажется.

Мерно катит волны неизбежность. Ровными рядами наваливаются они на берег,

Облизывая бесстыже выставленные напоказ плечи и колени прибрежной гальки.

Пеной взбивают воспоминания и уносят тугой слюной в океан забвения.

Дюна вывалила шершавый язык с полипами багульника, и он лежит упавшим занавесом на спектакле ню.

Июль. Август.

Липкое марево залило всё вокруг. Его дрожащее дыхание баюкает Время.

Шёпот дам в партере— эхо твоего дыхания.

Шлёпанье босых ног— нежное касание ладошкой макушки задремавшего кавалера.

С камня на камень, с камня на камень…

Стрекоза сложила прозрачные крылья, коснувшись ветки колокольчика далёким переливом твоего смеха.

Светом твоих глаз играет янтарь у кромки океана. Моллюск, запутавшийся в шелковистых нитях водорослей,

выброшенных на берег, облизнул приоткрытые губы.

Капелькой нектара дрожит на кончике его розового языка желание.

Старый валун удивлённо повернул лицо, онемев от запаха твоего тела.

С волос, струясь меж лопаток, вниз по спине крадётся нежность, п`отом стекает по мраморной лысине.

Задыхаясь в твоих волосах, в оливковой истоме твоего тела, боюсь прикоснуться грубыми ладонями к ласковому шёлку твоей кожи.

Последний лист уронило Время.

Вуалью, сорванной с грусти расставанья, прядью твоих волос касается моей щеки кружево паутины.

Осень.

Катятся волны, смывая твои следы. Забытым сном лопаются пузыри пены. Опавший лист,

прилипший к мокрому валуну, усмехнулся маской бренности на лице Вечности.

Последняя осень.