masterwind (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
masterwind) wrote2009-03-06 03:22 pm
masterwind) wrote2009-03-06 03:22 pm
Entry tags:
бдите, яко ходите...
Колесо
Под Юрья говорит отец сыну:
— На тебе, Иван, мартову поясину: (в марте прядется такая). Не спи ночь, сторожи скотину: в эту ночь будут ходить басаркуны.
— А как я узнаю, что басаркуны?
— А всякий, кто будет идти к овцам — собака ли, кошка ли или конь или коза, а то бывает, и колесом подкатит, и ты лови и вяжи за эту поясину.
— Хорошо, спать я не буду: буду сторожить.
Пришла ночь, не спит Иван: глазами в ночь — на сторожбе. И около полночи показалось: катит колесо — живо так бежит, так бежит — прямо к овцам. Тут он изловчился, хвать за колесо да к дереву да за поясину и привязал. Опять глазами в ночь — не подкатит ли и еще чего? — не спит. Стало светать, запели петухи — и слышит: от дерева кличет — женский голос кличет, просит отпустить — и нет колеса, а стоит кто-то просит: «отпусти меня!» И как совсем рассвело, видит: Марья стоит, соседская — через рот, через нос поясинои к дереву привязана.
— Отпусти! Отпусти! Отпусти!
— А ты чего шла?
Та и призналась: «шла молоко брать у овец».
— Я тебя отпущу,— сказал Иван,— только ты научи меня ворожить.
— А ты побожись, что никому не скажешь.
— Вот те крест! — побожился Иван. Она ему и стала рассказывать про свое — басаркунье.
Солнце поднялось, идет отец — а девка так вся и скорчилась — через рот, через нос поясинои к дереву привязана! — стыдно.
— Эк, басаркунья! — крикнул старик,— мое молоко воровать!
А та уж не просит, только смотрит: «отпусти»! Старик долбанул ее хорошенько — да чтоб впредь не шаталась в стадо — «побожись»! — кричит.
— Вот те крест! — побожилась Марья. Развязали поясину, отвязали от дерева, отпустили девку — и! пустилась — без оглядки.
Иван все рассказал отцу: и как колесо катилось и как он поймал колесо и к дереву привязал, а из колеса стала Марья, и как Марья отпустить просила.
— Марья — басаркунья: она не то что колесом, она может козой, может и кошкой.
И в другую ночь пошел Иван сторожить скотину — теперь он все знает — он отличит какого хочешь басаркуна, его не обманешь!
А на утро, когда пришел отец, а сына и нет. Покликал — нету!
А Иван — там, где колесо у дерева привязано было, у дерева мертвый: висит на поясине. Задушила басаркунья. Так и пропал. Видно, тайна так не дается, и никакой поясинои ее не взять!
Под Юрья говорит отец сыну:
— На тебе, Иван, мартову поясину: (в марте прядется такая). Не спи ночь, сторожи скотину: в эту ночь будут ходить басаркуны.
— А как я узнаю, что басаркуны?
— А всякий, кто будет идти к овцам — собака ли, кошка ли или конь или коза, а то бывает, и колесом подкатит, и ты лови и вяжи за эту поясину.
— Хорошо, спать я не буду: буду сторожить.
Пришла ночь, не спит Иван: глазами в ночь — на сторожбе. И около полночи показалось: катит колесо — живо так бежит, так бежит — прямо к овцам. Тут он изловчился, хвать за колесо да к дереву да за поясину и привязал. Опять глазами в ночь — не подкатит ли и еще чего? — не спит. Стало светать, запели петухи — и слышит: от дерева кличет — женский голос кличет, просит отпустить — и нет колеса, а стоит кто-то просит: «отпусти меня!» И как совсем рассвело, видит: Марья стоит, соседская — через рот, через нос поясинои к дереву привязана.
— Отпусти! Отпусти! Отпусти!
— А ты чего шла?
Та и призналась: «шла молоко брать у овец».
— Я тебя отпущу,— сказал Иван,— только ты научи меня ворожить.
— А ты побожись, что никому не скажешь.
— Вот те крест! — побожился Иван. Она ему и стала рассказывать про свое — басаркунье.
Солнце поднялось, идет отец — а девка так вся и скорчилась — через рот, через нос поясинои к дереву привязана! — стыдно.
— Эк, басаркунья! — крикнул старик,— мое молоко воровать!
А та уж не просит, только смотрит: «отпусти»! Старик долбанул ее хорошенько — да чтоб впредь не шаталась в стадо — «побожись»! — кричит.
— Вот те крест! — побожилась Марья. Развязали поясину, отвязали от дерева, отпустили девку — и! пустилась — без оглядки.
Иван все рассказал отцу: и как колесо катилось и как он поймал колесо и к дереву привязал, а из колеса стала Марья, и как Марья отпустить просила.
— Марья — басаркунья: она не то что колесом, она может козой, может и кошкой.
И в другую ночь пошел Иван сторожить скотину — теперь он все знает — он отличит какого хочешь басаркуна, его не обманешь!
А на утро, когда пришел отец, а сына и нет. Покликал — нету!
А Иван — там, где колесо у дерева привязано было, у дерева мертвый: висит на поясине. Задушила басаркунья. Так и пропал. Видно, тайна так не дается, и никакой поясинои ее не взять!
А. М. Ремизов «Басаркуньи сказки»
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)